Человек не воспринимает мир непосредственно: как для всего мира,
так и для каждого объекта в этом мире у нас есть своё представление,
посредством которого мы видим мир. Связано это с тем, что наше мышление
определяется языком, на котором мы говорим – с того самого момента, когда
человек впервые применил слово-символ для того, чтобы обозначить некий объект,
которого нет поблизости, на который нельзя показать пальцем. Для каждого
объекта этой действительности у нас есть знак. Знак, состоящий из означающего
(психического отражения сигнала-заменителя; проще говоря, само слово) и
означаемого (содержательная сторона знака, образ, заменяющий в сознании
человека объект; проще говоря, сам объект), которое в свою очередь распадается
на денотат, десигнат и коннотат. Денотат – стандартный образ, возникающий в
нашей голове, когда мы слышим слово, замещающее объект; десигнат – общее
понятие об объекте как о представителе класса таких же объектов (представление
о том, что отличает этот объект от объектов другого класса), коннотат –
отношение говорящего к объекту. Таким образом, обладая системой знаков, которой
мы пользуемся в речи, мы вступаем в область символического, и уже не можем
воспринимать мир непосредственно, в отличие от животных, которые, не обладая
системой означающих, так и делают.
Для себя у нас тоже есть образ, мы представляем себя как-то,
и это представление формируется тогда, когда мы впервые видим себя в зеркале.
Лакан называет это "стадией зеркала". Постепенно мы начинаем
идентифицировать своё "я" с этим самым отражением, которое становится
нашим образом, Gestalt'ом. Но это не Real-ich, не наше настоящее "я".
То, как мы себе себя представляем принадлежит области нашего воображаемого. Область
реального для нас навсегда закрыта, мы не можем себя увидеть со стороны, не
можем постичь своё бытие во всей его полноте, поскольку реальное "я"
всегда от нас ускользает. Как говорит Славой Жижек, "Реальность - слепящее
солнце, на которое невозможно смотреть прямо и которое можно увидеть только
глядя вкось, со стороны, при искажении перспективы - если мы смотрим на него
прямо, то его свет ослепляет нас...Реальное, таким образом,
структурируется/искажается в "гримасу", которую мы называем
реальностью, при помощи восстанавливающей символической сети".
И далее Сартр: «Поскольку в существовании другого мне
открывается мое бытие, которое я не могу ни усвоить, ни даже постичь, это
существование мотивирует два способа отношения к нему: другой глядит на меня,
он как таковой держит секрет моего бытия – он знает, что я такое; так глубинный
смысл моего бытия оказывается мне внеположным, он заключен в некотором
отсутствии – другой, таким образом, имеет надо мной преимущество. Итак, я могу
попытаться отвергнуть бытие, приданное мне извне […] Но последнее мыслимо лишь
при условии, что я усвою себе свободу другого. Таким образом, мой проект возвращения
себе самого себя является, по сути, проектом овладения другим»"
Итак, субъект оказывается расщеплённым на «Я»-воображаемое
(находящееся, соответственно, в поле воображаемого), Real-ich, ничто, которое субъекту
никогда не познать и чью нехватку он ощущает (в поле реального). Но есть ещё
поле бессознательного, в котором присутствует Другой. Нами движет желание,
точнее, желание желания, мы хотим быть любимыми, нам важно завоевать расположение
Другого, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся в результате нашей
невозможности полного постижения собственного бытия без Другого (кто я такой? я
– это не-Другой, и только Другой видит меня целиком, в качестве объекта). Любовь – это желание Другого.
Другой – сложная концепция: с одной стороны, мы ведём с
Другим внутренний диалог, наши желания направлены к Другому в нашем
бессознательном, и то, как мы вербализуем наши желания, обычно подвергается
анализу (различные метафоры, метонимии, которые скрывают наши истинные,
реальные желания от нас); с другой стороны, Другой - некто, представляющий для
нас авторитет и тот, чьё признание для нас изначально важно - например, образ
матери или отца; Другой может быть порождением самого языка, заложенных в нём скрытых
законов, бессознательно управляющих нашими желаниями и , наконец, Другой – это
просто Другой.
Так вот, любовь – желание Другого. Как говорил Лакан,
(примерно) «любовь означает отдавать то, чего у тебя нет тому, кому это не
нужно». У тебя нет того, что находится за пределами тебя самого, твоего
восприятия, то самое «ничто», Real-ich.
Однако признать, что тебе чего-то не хватает, свою неполноту,
«кастрацию» бывает сложно, особенно для мужчин. Влюблённый мужчина выглядит
довольно смешно, «любовь феминизирует», что может быть ниоч как для самого
мужчины – он будет чувствовать себя неловко из-за своего положения любящего,
так и для женщины, которую будет смущать «кастрированный» мужчина.
Кроме того, «Желание никогда по сути не направлено на
достижение своего объекта, это такое дело суть которого в самом деле, движении,
но никак не в достижении; желание направлено лишь на то, чтобы воспроизводить
себя как желание (именно потому излишнее приближение к объекту заканчивается
смертью желания, либо страхом, бегством прочь). Таким образом, желание
оказывается максимально диалектичным, оно в любой момент может развернуться на
180 градусов, соскочить на иной объект.»
Такие дела.
Комментариев нет:
Отправить комментарий